Проблемы наличия хозяйственных партнерств в российской правовой действительности
Как известно, хозяйственное партнерство – это разновидность коммерческих корпоративных юридических лиц, имеющая свою
главную особенность в том, что управление в данном юридическом лице осуществляют как его участники, так и иные лица
в пределах, предусмотренных соглашением об управлении партнерством. Данная организационно-правовая форма
юридического лица не имеет аналогов во всем мире и задумывалась законодателем для привлечения так называемых
«венчурных инвестиций» в национальный капитал.
По данным на 2021 год1 официально зарегистрировано всего 2 хозяйственных
партнерства. По сравнению с 2019 годом их количество уменьшилось в 2.5 раза. Это показывает, что данная
организационно-правовая форма не пользуется особой популярностью в России, но в то же время таит в себе большую
опасность.
Е.А. Суханов, в своем интервью еще в 2012 году2, говорил, что: «…с помощью Закона о хозяйственных
партнерствах нам вряд ли удастся добиться улучшения инвестиционного климата в стране, привлечения инвестиций и
активного финансирования инноваций.», с чем я абсолютно согласен. Ведь закон не только не содержит положений, прямо
относящихся к различным видам иностранных инвесторов, которые по разным причинам хотели бы скрыть свое участие в
деятельности компании, но и содержит положения, которые практически беспрепятственно позволяют лицам, не имеющим
право в силу закона заниматься коммерческой деятельностью, участвовать в деятельности хозяйственного партнерства с
помощью соглашения об управлении хозяйственным партнерством.
Соглашение об управлении партнерством содержит условия о характере и объеме имущественных вкладов участников в
капитал партнерства, порядок формирования всех органов данного юридического лица, а также количество голосов каждого
участника. Е.А. Суханов в своем учебнике по Гражданскому праву3 говорит о том, что соглашение об
управлении партнерством – это разновидность корпоративного договора. Однако, с этой позицией вполне можно не
согласиться. Ведь, как справедливо замечала И.С. Шиткина4 : «Представляется, что правовая природа
соглашения об управлении партнерством сродни акционерному соглашению (ст. 32.1 Закона об АО) или договору об
осуществлении прав участников общества (п. 3 ст. 8 Закона об ООО) и, по сути, соглашение об управлении партнерством
должно быть признано разновидностью корпоративного договора. При этом легального признания соглашения об управлении
партнерством корпоративным договором не произошло…». И действительно, пункт 1 статьи 67.2 ГК РФ говорит о том, что
корпоративный договор может быть заключен только лишь между участниками хозяйственного общества, а никак не между
участниками хозяйственного партнерства. К тому же, в отличие от корпоративного договора соглашение об управлении
партнерством подлежит нотариальному удостоверению и может содержать в себе положения, определяющие структуру и
порядок формирования органов партнерства, чего не может быть в корпоративном договоре в принципе. Однако, сходство
этих организационно-управленческих нормативных договоров состоит в том, что их содержание строго конфиденциально и
составляет коммерческую тайну, которую лицо, в соответствии с п.2 ст.6 Федерального закона «О коммерческой тайне»
обязано будет предоставить государственному органу лишь в судебном порядке.
Таким образом, для лиц, которым законом запрещено заниматься коммерческой деятельностью, то есть для судий,
депутатов и так далее, открывается новый путь отмывания денег и участия в коррупционных схемах. Ведь, входя в состав
участников хозяйственного партнерства по соглашению об управлении в качестве третьего лица, они могут обеспечить
себе и вводимым ими финансовым средствам полную конфиденциальность, которая может быть раскрыта только в суде при
наличии необходимых доказательств. К тому же, если совместить данную схему со схемой отмывания денег через
криптовалюту, которая, по данным российских СМИ5 , сейчас процветает, то можно получить практически
полную обезличенность третьего лица. То есть, можно предположить, что какое-либо коррумпированное должностное лицо,
с помощью не особо хитрых махинаций через ICO6 сначала может обезличить свои денежные средства в первый
раз, а потом в качестве третьего лица-инвестора в хозяйственное партнерство может обезличить себя и свои денежные
средства уже во второй раз, что делает попытки идентификации его личности в принципе полностью бесперспективными.
Также, опасности данной организационно-правовой форме юридического лица придает еще и тот факт, что в Федеральном
законе «О хозяйственных партнерствах» говорится об общей правоспособности хозяйственного партнерства (п.3 ст.2), что
никак не может означать нацеленную инвестиционную направленность деятельности данного юридического лица, как
говорилось в пояснительной записке к законопроекту7 . К тому же, отсутствие требований к минимальному
уставному капиталу и огромная роль соглашения об управлении, которое, как уже было сказано, не доступно для третьих
лиц, говорит о том, что становится вполне реальной такая ситуация, когда лицо внесло в складочный капитал
партнерства довольно незначительную символическую сумму, а благодаря соглашению об управлении, руководит всеми
делами партнерства и может оспаривать практически любые сделки, что несомненно осложняет гражданский оборот и делает
данную организационно-правовую форму вовсе не привлекательной для контрагентов. Если к этим фактам прибавить еще то,
что третьи лица, управляющие партнерством с помощью соглашения, не несут никаких обязанностей ни перед партнерами,
ни перед партнерством 8 , то можно заключить, что данное юридическое лицо может с легкостью использоваться
как в коррупционных схемах, так и для прикрытия недобросовестных аффилированных предпринимателей.
Обращаясь к европейскому опыту, стоит подметить, что не только в европейском правопорядке, но и во всем мире в
принципе отсутствует такая организационно-правовая форма, как хозяйственное партнерство. Вместо этого в Европе
используется конструкция коммандитного товарищества, известного в России, как товарищество на вере. Коммандитное
товарищество содержит такие преимущества, как свобода образования различных органов, а также отсутствие минимального
капитала, так как полные товарищи отвечают по долгам юридического лица практически всем своим имуществом. Чтобы
добиться нечто похожего на хозяйственное партнерство, в Европе в качестве полного товарищества выступает юридическое
лицо в виде какого-либо хозяйственного общества, а со стороны вкладчика выступает сам предприниматель, который будет
нести ответственность лишь в пределах своего вклада. Такая конструкция представляется наиболее удачной и для
российского правопорядка. Ведь тогда отпадает возможность тайного участия лиц, которым законом запрещено заниматься
предпринимательской деятельностью, в деятельности юридического лица, а также нейтрализуются и другие отрицательные
черты, которые были названы выше и присущи хозяйственному партнерству.
Как сказал Е.А. Суханов 9 : «В России, желая ни за что не отвечать, но иметь свободную внутреннюю
организацию, действуют максимально прямолинейно: просто принимают Закон о хозяйственных партнерствах, сломав
действующую структуру юридических лиц.», и с этим сложно не согласиться, ведь, действительно, в виду всего
вышеизложенного такая организационно-правовая форма, как хозяйственное партнерство, представляется не только
довольно бесполезной, но еще и опасной для российского правопорядка, в виду: тайны соглашения об управлении
партнерством и возможностью его заключения с третьими лицами, его общей правоспособности и отсутствием требований к
минимальному складочному капиталу. В связи с этим, а также с тем, что данная организационно-правовая форма не
пользуется практически никакой популярностью в Российской Федерации, представляется возможным говорить о ее
скорейшем упразднении, как неудачного эксперимента, и переходу к европейской модели. Либо же, стоит добавить в
Федеральный закон принципиальные изменения, устанавливающие целевую правоспособность таких юридических лиц,
минимальный складочный капитал, а также механизмы недопущения к управлению партнерством третьих лиц, которым законом
запрещено заниматься предпринимательской деятельностью.
1Данные из официального сайта РОСЕГРЮЛ (https://rosegrul.ru/opf/xozyaystvennye_partnerstva/)
2Интервью с Е.А. Сухановым для Гарант.ру 1 января 2012 год (https://edu.garant.ru/relevant/article/538810/)
3«Гражданское право» учебник в 4 томах 2-е издание, переработанное и дополненное, Том 1, под редакцией
Е.А. Суханова, 2019 год, издательство «Статут», страница 282
4«Корпоративное право: Учебник», под редакцией И.С. Шиткиной, 2019 год, издательство «Статут»
5https://www.vedomosti.ru/technology/articles/2018/09/10/780482-kupit-kriptovalyutu
6ICO, Initial coin offering — форма привлечения инвестиций в виде продажи инвесторам фиксированного
количества новых единиц криптовалют, полученных разовой или ускоренной эмиссией. (https://ru.wikipedia.org/wiki/ICO)
7Пояснительная записка к проектам Федеральных законов «О хозяйственных партнерствах» и «О внесении
изменений в часть первую Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О
хозяйственных партнерствах»
8См: Экспертное заключение на проекты федеральных законов № 557159-5 «О хозяйственных партнерствах и №
557168-5 «0 внесении изменений в часть первую Гражданского кодекса Российский Федерации в связи с принятием
Федерального закона «0 хозяйственных партнерствах»» // Вестник гражданского права. 2011. № 4. с. 210-224
9Интервью с Е.А. Сухановым для Гарант.ру 1 января 2012 год (https://edu.garant.ru/relevant/article/538810/)